Светографика - LightGraphic

Коровий смех

На этот раз, вы Нас застали не в одномерном пространстве, а в точке многомерного разветвления. Другими словами, мы обнаружили свое присутствие в стаде коров. Мы идём. Хвосты качаются. Плюхаются редкие плюхи. Дрыгаются волосатые колени. Болтаются коллективные сиськи на вымени. Покачиваются набитые утробы. Звенят затасканные колокольцы. Мы идём.
― Далеко ещё?
Никто не знал. Коровки мыкали. Какашки падали. Копытца бухали по асфальту. Мелькали бордюры вдоль проезжей части.
― У кого-нибудь курить осталось?
Все заболтали своими головами. Коровки затрясли колокольчиками и некоторые из них сказали:
― Зажигай, пацаны!
Мы переглянулись, не совсем поняв - к кому именно обращались коровы. Некоторые из нас остановились и от неожиданности присели на корточки. Стало как-то неуютно среди толпы невменяемых парнокопытных. Как-то совсем не хотелось неприятностей посреди пути. Но не мы начали эту бузу.
― Забривай последних
Последние легли и раскинули руки в стороны. Коровы легли на последних, раздвинув ноги по сторонам. Застучали хвостами. Заболтали рогами. Под огромными баулами желудков ещё виднелись наши головы. Головы что-то кричали и таращили глазищами.
Пока сзади творился беспредел, основной поток стадоголов двигался дальше. Мы, оставшись без нескольких из нас, покорно двигались вперед вдоль бордюров. Мы инстинктивно переступали ногами, покачиваясь на ходу.
― Далеко осталось?
Коровы засмеялись. Они с хрипотцой выкашливали свой смех. Захлебывались непережеванной травой, вдыхая перед следующим хохотком. Мы не удержались и потихонечку стали подхихикивать. И вот через пару минуток вся смешанная толпа теплокровных - неудержимо ржала. Жутко и с надрывом. Вереща на все лады, но в унисон коровьему смеху.
Сзади послышалось учащённое притопывание. Нас догоняли отставшие коровы. А за ними поспешали некоторые из наших. Как хорошо, что их не придавили по-настоящему, по-всамделешному, взаправду.
― Ну и к чему весь этот цирк?
Конец этой фразы потонул в новом приступе неудержимого гогота. Стадный и раскрепощённый смех взорвал пространство множеством булькающего эха, заброшенный асфальтированный участок от нашего дома и ... до следующей затяжки.
Чем плотнее забивать папироску, тем тяжелее растягивать. До сих пор смешно. Коровам вообще курить нельзя, они же не лошади!

Мы в цирке подставные

Мы пошли в цирк на новую и модную программу, причем с нашим же участием. Когда мы закупались попкорном и мороженым, Нас предупредили, чтоб зверей не кормили, а ели всё сами. Нас распределили по первым двум рядам вокруг круглой арены. Мы были "подставные". Но мы не знали, когда мы должны будем себя подставить. И кого именно из нас постигнет эта самая подстава. А пока мы ели мороженное и хрустели пакетиком с воздушной кукурузой.

Представление началось. Удивительно и сразу. Сразу, один из нас взлетел под купол, рассыпая свою еду на зрительские головы. За одним из Нас взлетел другой из Нас, размахивая ногами и кувыркаясь в воздухе. Взлетел следующий из Нас, перекрикивая звуки из оркестровой ниши. Мы исчезали под куполом. Наши ряды таяли. Никто не возвращался. Мы возроптали, но продолжали взлетать в воздух по одиночке. Зрители с соседних рядов испуганно прижались к своим креслам, вцепившись руками в подлокотники. Дети ревели, мамашки выли, папашки смеялись. Мы исчезали.

Цирк. Это всего лишь цирк. Значит всё не правда. Значит всё понарошку. А мы взлетали и пропадали в перекрёстных лучах прожекторов.

Остатки из Нас вскочили со своих мест и полезли на сцену. Перелазили через низкую оградку и падали в опилки. Но даже убегая от своей участи, мы исчезали. Тут на арену выпустили лошадей. Красивых и наряженных коняшек. Они побежали по кругу, подхлестываемые щелчками кнута. Мы побежали вместе с лошадками, снуя у них между ног. Мы хватались за их худые ноги. Мы висли на сбруе и залезали к животным под брюхо. Мы в панике не соображали что делаем. Лошади по команде остановились и вскочили на бордюр задними ногами - хвостами к публике. Мы опасливо выглядывали со своих "хоронилок" в зал. И тут лошади одновременно лягнули задними ногами, вырвав Нас броском, с мест дислокации.

Мы взмыли вверх почти одновременно. Мы не кричали и не плакали, мы летели. Остатки Нас, в едином полете слились с остальными из Нас. Оказывается, Наши, так и летали под куполом, никуда не исчезая из циркового пространства. Нас было не заметно из-за ярких вспышек, направленных в зрительский зал. Мы летали, обнявшись. Мы парили в свободном падении. Мы улыбались и тихонечко скулили от восторга.

Когда свет погас и зрители разошлись, мы всё ещё летали под куполом. Уже не так радостно, но всё ещё осознавая свою победу над рождёнными ползать. Ночь прошла, настал день, а мы не могли никак остановиться. Началось новое представление, зал внизу стал наполняться новым людом. Первые ряды стали заполняться... Мы удивились. Снова - Нами. Мы видели себя сверху и не понимали, почему те снизу едят мороженное, а мы голодаем. Снова зазвучала музыка, замигал свет, забегали коники и Наши ряды стали пополняться взлетающими Нами же. Но вот чудо. Некоторые из ночных Нас стали исчезать по мере поступления новых Нас. Мы уже ничего не понимали. Да и к чему всё это понимание. Мы вышли из цирка с охреневшими рожами, налетавшиеся и усталые. Главное - Мы шли домой!

Интимный стихо

Кабель с Аидой вступили в творческий этап интимной жизни. Во время оргазма Кабель начинал сочинять стихо. Аида была готова к этому событию и всячески эмитировала страстные порывы.
― АААА-а, давай!
Кабель, дергаясь в сладостных конвульсиях починал:
"Мокрым рубероидом накрыты кро..."
― Ну же, дорогой - что накрыто?
"Накрыты кроткие ушки.
Замазаны в экстазе все бе..."
― Что?
"Все белые подушки."
― Во как - и погладила новое постельное белье, на котором они возлежали.
"Приподнимись с раздвинутых колен
Мое исчадье ..."
― Тут что-то с рифмой не так.
― Не мешай. Эм...
― Молчу-молчу
― Ладно, тут потом додумаю. С новой строки:
"Опавшею листвой в осклабившееся небо
Задвину плоть свою, размякну и поеду"
― Это куда это ты собрался?
― Ну если ты такая умная - вот что дальше?
― Дальше ты должен подарить мне всё небо, небеса, поднебесье, космос, вселенную и ...
― Ни хрена ты разбежалась. Это за пару десятков трахов-то?
― Ты меня не любишь....
― Да ладно тебе. Слушай дальше:
"Во снах запузырю любимой разок
Проснусь и второй не забуду"
― Чего второй?
― Ну разок, разок - понимаешь?
― Чего разок. Ты про это что ль - и сложенными пальцами показывает неприличное движение
― Да ну при чём здесь это... Хотя это тоже нужно... бывает - задумчиво
― Бывает? А чего ж ты меня достаёшь по утрам. Каждое утро - давай да давай. Давай да давай. Уже давалка вся обвисла.
Кабель пропускает часть её слов мимо ушей, судорожно хватаясь за несколько слов, что сгодятся в спонтанный стихо:
"Хватаясь мимо ушей
Цепляясь за лицо обвисшими словами
Меняю облик свой
Натруженный годами"
― Знаешь что ты годами натруживаешь?
― Что?
― Пузо да геморрой, больше толку от тебя никакого.
"Не в формах ищем смысл мы
Не в мнимых проявленьях
Из плоти искоркой визжим
Желая обрести..."
― Тут что-то никак не подберу
― Свинья ты неблагодарная. Я уж вижу куда ты клонишь
― Куда?
― Туда
― Куда туда
― Туда. А куда вы все членоногие клоните. Туда и ты - кабелина
"Желая обрести...
Мечтая приручить..."
― Тоже не то
― Ага
"Прося у Всевышнего прощения
Мечтая обрести спасение
Накликаю себе освобождение"
Наконец прорвало Кабеля и он мысленно пытался вставить нужную строчку в свой стихо.
― Вооот. Всё! Посвящаю своей любимой
― Ой... спасибо
― Запомнила?
― Неа. Напомни начало
― Там что-то про протекающую крышу было. Про то, что надо бы починить, а материала нет. О том, что ты мне все уши прожужжала про протеки на обоях. Про нас с тобой, конечно, про сон чего-то вспомнил свой. Но во сне смешно так было... ладно. Хм. Ну ещё про вечность. Про свою единственную. Про мир на земле и про твой кроткий характер, дорогая.
― Как красиво получилось!
― Да. Только в следующий раз записывай
― Хорошо. Теперь буду.
― Давай ещё один стихо сочиню?
― Это чего, я снова сверху...