Светографика - LightGraphic

Табуретка
Из писем к Антону Падову


" А потом, ну, как всегда, включилась мнительность" (с)

Эта штука никогда и не выключалась. Благодарю, что напомнил об её существовании. Автор-то, как дурачок, потакал своим реалиям. Он думал, что его образы настолько тонки, что неразличимы грубым помыслам простого читателя, ай нет - мнительность!

" Успел только почувствовать как резко стянувшийся ворот сдавил горло, потом в глазах потемнело и свалился он на пол бездыханный" (с)

Кабель не свалился на пол, ибо в его новом состоянии до пола было расстояние - в одну табуретку.
Кабель, перестав дергаться, оглядел пространство взором свежеповесившегося идиота. отметил про себя, что не одинок. Возле него висели сотоварищи и соподружки. Некоторые дамочки с синими языками ему приветливо улыбнулись, сдвинув свои языки в уголки ртов. Получилось не очень приветливо, но Кабель оценил доброту в глазах коллектива. Кто-то помахал ему рукой, а паренёк в порванной тельняшке, раскачиваясь на своей трясущейся верёвке, захлопал в ладошки.

...

Кабель взглянул вниз. Вдалеке "низа" стояла табуретка. Да. табуретка стояла, а не лежала перевернутой. Кабель имитировал повешение, поджав колени к груди. Что-то помутилось в обездвиженной массе желейного мозга и последняя искра рассудка покинула одинокую обитель чекаловека. Процесс необратим. Это уже Автор спрашивает: "Процесс так уж необратим?"

Давайте разберёмся:
― Что, собственно, потерял Кабель?
На этом месте планировалось разместить долгое и нудное перечисление всех жизненных благ нашего героя, но мы ограничимся разведением в театральном жесте рук. Замечу себе - многозначительным разведением рук по сторонам. Допустим прокатило, и каждый читатель понял что-то своё. Тогда напрашивается следующий вопрос:
― Что же приобрёл Кабель?

Пока Автор скрипел мозгом, чтобы ответить на поставленный вопрос, повешенные покачиваясь, беседовали между собой. Кое-кто мычал, дергая кадыком. Кто-то обильно жестикулировал, помогая выразительным вращением вытаращенных глаз. Парочка молодых повешенных, зацепилась между собой коленями и локтями, и терлась друг о друга высунутыми языками. В затемнённом уголке два гомосека, раскачиваясь, занималась тем, что в жизни им родители не разрешали делать. Кто-то, отвернувшись к окну, откровенно скучал. Кто-то сожалел о слишком коротких ножках табуретки.

...

Автору особенно понравился один персонаж. Он пытался повеситься. Чекаловек подтягивался на натянутой верёвке одной рукой, а второй сворачивал петлю, чтобы новым кольцом накинуть на старую удавку. Зачем?
― Что зачем?
― Зачем давиться удавившемуся?
Автор неоднократно пытался ответить и на этот вопрос. Но все его размышления были какими-то... человечными что ли. Он думал, что и повешенным не сладко приходится, и оттуда пытаются сбежать ещё дальше. Только вот куда дальше?
Получается ещё один вопрос. А мы ещё даже не ответили в полной мере на предыдущие. Наверное, уже и не будем отвечать? Снова вопрос.

Кабель перестал дурачиться, опустил ноги на стоявшую табуретку и ослабил стянувшийся узел на шее. Он решил повременить с повешением и ответить на постоянно прибывающие вопросы. На всякий случай помахал рукой, прощаясь со своими новыми друзьями. И неодобрительно взглянул в темный угол помещения, где два непонятных организма ворошили друг другу прямую кишку.
― Как правильно написать: Ворошили прямые кишки... или Ворошили прямую кишку друг у друга?
Снова вопрос. Бесконечность непознанного ...

За что досталось Малому?
Из писем к Антону Падову


"Мы всегда знали, что он всегда будет это делать, сколько бы его не мусолили" (с)
Из внутреннего опыта Е.Я.

― ... и себе маленько!
― Конечно, и себе ковырну
― ... и мне не забывай!
― Ну а как же, как про тебя забыть?! И тебе, на вот, держи.
― ...а теперь себе! - Малой с удовольствием напутствовал Кабеля. От нетерпения он сучил ножками на одном месте и жмурил глазки, когда широко открывал рот.
― Накось, прими! - Кабель размашисто загружал в открытую пасть целую пригоршню.
Наспех глотая, даже не жуя, Малой уже махал ручонкой, что мол и себе тоже теперь давай.

Кабель приостановился и рука с совочком замерла у самого грызла. Что-то произошло... Да, что-то непредвиденное произошло. Такое бывает. Как-будто всё блекнет перед глазами и в мыслях пусто-пусто. И кажется, что такое уже множество раз было. И знаешь как всё закончится. Смысл происходящего заблудился в густом месиве "вечности". Тело вобрало в себя "нерождённость" и приподнялось к самому сердцу матери. Под равномерный бухающий стук клапанов - картинки из цветного "ничего". Как хочется, наверное, смотреть эти вещие сны непрерывно.

...

И ведь знал Кабель, как именно всё закончится, но не смог изменить...
Малой орал, захлебываясь пенистой слюной. Бурлящее клокотанье рвало слух Кабеля. Он вынырнул из своего всеведения и врезал со всей дури совком Малому по слюнявой роже. Тот на мгновение притих и как-будто ушел туда, откуда только что вернулся сам Кабель.

Ну верно, то мгновение закончилось и Малой заверещал ещё усерднее. Шлепки посыпались градом. И Кабель уже не разбирал куда лупит: и ручкой в ухо, и совочком в нос, и кулаком под ребро, и пыром в живот, и откуда-то взялся черенок от граблей - и им промеж изюминок, и ... Впрочем, досталось Малому хорошенько.

Во всей этой истории меня смущает некоторая неопределённость:
― Что жрали по очереди Малой и Кабель?
― Если это вкусно, то почему Кабель это выковыривал откуда-то. Именно выковыривал совочком и загружал в открытые рты.
― Почему Малой так отреагировал на задержу питания Кабеля?
― За что, всё-таки, досталось Малому?

Я всю эту сомнительность и недосказанность как бы чувствую нутром, а логически не вяжется. Прям извёлся весь...