Детское воспоминание. Смешение запахов (из писем к Юрьне)
В голове, заваленной влажной стружкой, сгрудились кучки воспоминаний. Я их не вижу, но запах! Пахнут так же - свежеструганной сосной. Запах - ни с чем не спутать. Даже во рту смолистый привкус. Автор по молодости сковыривал янтарную каплю смолы на палец и в рот. Зубы вязли и горькая слюна стекала внутрь. Пальцы о курточку шарг-шарг, а они всё равно не оттираются. Так, бывало, и хожу с грязными руками, как землекоп. Или лучше сказать, как могильщик, ведь с запахом сосновых досок. Впрочем, это я специально увожу помыслы от веселых воспоминаний, для контраста. Так надо. Так мне надо, а вам... Ну, а вы уж выкручивайтесь как сможете сами.
Одно детское воспоминание мне не дает покоя. Спросить о нем уже не у кого. Буду по ходу вспоминать и детализировать кусочек прошлого. В начальных классах я не был отличником, как вы. Был нелюдимым, впечатлительным и жил своими странными фантазиями. Вот по этому меня и привели в клинику, возможно, желая оставить на лечение... Знаете что, вот делать какие-то выводы мне совершенно не хочется, так как я не уверен в их верности. И я сразу же приступлю к сцене, запавшей мне в память.
Маленький автор выглядывает из-за угла больничного коридора. Прижался к окрашенной стенке спиной и тянет голову из-за выступа. В дальнем конце коридора послышался детский гомон. Застучали ножки по гулкому полу, загалдели на высоких нотках голоса. Кто-то что-то крикнул и эхо донесло до меня невнятные и почему-то страшные звуки. Я боялся. И мое воображение дорисовало мне сцену на том конце коридора.
Из больничных палат высыпали детишки. На костылях, каталках, ковыляя, двинулись они в столовую. Вот несколько фигур, выделяясь из общей массы байковых халатов, жутко выворачивая тазом, перемещали то одну ногу вперёд, то другую - пружинным рывком. Девочка трясла скрюченными руками. Пальцы торчали как погнутые зубья у сенокосилки в разные стороны. При каждом шаге она тянула шею в сторону шагающей вперёд ноги, и жилы на шее грубыми волокнами под кожей растягивали улыбку. Она как бы рывком улыбалась, обнажая выпавшие молочные зубы, и снова сосредоточенно смыкалась щель.
По середине толпы двигалась высокая и худая фигура лысого юноши. Он был выше медсёстер, что рассыпались белыми халатами в движущемся карнавале. От движения вперёд он не шатался головой по сторонам, как это происходит обычно у идущего человека. Его белый, безбровый череп в толпе плыл ровно, как будто поплавок без поклёвки, сносимый течением. Плечи не колыхались и аккуратно застегнутая пижама в горошек продвигалась вперёд, казалось самостоятельно. Одна рука была вытянута вперёд и лежала на плече у медсестры.
А вот мельком проступили одинаковые халатики бесполых людей. Они держались за руки и улыбались. То одна коротко остриженная голова дернется рывком вбок и сразу на место, то другая, сверкая бликом на ушах извернётся в своем судорожном тике.
Там было много детишек. Очень много. Они шли обедать. Из открытых дверей и закрытых окон коридора лились лучи солнца, создавая контрастные тени на противоположных стенах и протертом линолеуме. Дети заходили в эти зоны и их фигуры мелькали стробоскопом в моем воображении. Запах больницы смешивался со столовским. Толпа шла сквозь хлорку на запах наваристого борща с яблочным компотом. Маленький автор вжался за выступ в стене и ждал с закрытыми глазами. Я ждал прикосновения распахнутых халатиков. Я расширил ноздри и приготовился почуять специфический дух болезней. Я чувствовал упершимся в стену затылком, как стучит сердце на макушке.
Звуки притихли, толпа свернула в лестничный проем посреди больничного коридора. Рядышком открылась дверь кабинета и вышла мама. Взяла меня за руку и молча повела к тому же лестничному проему. Мы медленно спускались по лестнице, я цеплялся за перила и скрипел ладошкой по пластиковой поверхности. Вот мы уже спустились ниже этажа с запахом еды и я ускорил шаг, таща за собой маму. Выход на улицу. Освобождаясь от маминой руки пинаю первую дверь, толкаю всем корпусом вторую. Радостно выскакиваю из подъезда и перепрыгивая через ступеньки бегу к больничным воротам. Перепрыгнул лужу, остановился и замахал руками: - Ну скорее, скорее, мам. Сколько тебя можно ждать?
|