Светографика - LightGraphic

Юрьне. Коммерческий ларек и Москвич за 300 у. е


Привет Юрьна!
Привет Юрьна.
Вот так вот - про себя, автор несколько раз повторил приветствие, как бы ища взглядом собеседника, и начал свой бесконечный... бесконечно пользительный разговор с самим собой.

А в этот раз, Юрьна, вам придется запастись терпением, чтобы понять всю замысловатость и узловатость изложения, всю непростость воспоминаний, помноженных на ежеминутное настроение, всю глубину помыслов - разложенную на ровной плоскости печатного многопиксельного листа.

Вроде предисловием заинтриговал. Самого себя ввел в адреналиновый раж. Осталось увлечь читателя. И самое верное еще в начале повествования сообщить, что ужасно болит голова! И пусть Юрьна войдёт в ситуацию, а точнее состояние автора, превозмогающего стук в висках и ломоту в затылке. Пусть она освоится в новом теле и удобнее расположится между воспоминаниями автора и болезненным давлением внутри черепа.

1.



Хочется прыгануть аж лет так... в начало перестройки. Когда жители столицы ощутили на своей шкурке рыночно-воровские отношения промеж населения. Где в малый капитализм был вовлечён каждый, кто мог ещё стоять на ногах и умевший считать до 100. В это самое время автор начал свою преступную трудовую деятельность в коммерческом ларьке по продаже всякой съестной-пивной дряни мало-дружелюбному населению города.

Что меня туда толкнуло? Однозначно и не сказать. И усталость от вернисажа, где я рисовал гадкие матрешки. И желание поменьше работать, но как-то регулярно питаться. И удивительный коллектив тружеников ларька. И общение с народом сквозь «очко». Очком называлось окошко, посредством которого осуществлялось перераспределение товара населению.

В палатку меня привел кореш. Музыкант, композитор, мой сосед по подъезду и славный парень Серёга. Сколько мы с ним попили водки знали только прыгающие перед глазами черти. Серёга и был моим первым напарником в ночных дежурствах. Палатка находилась в пятнадцати минутах ходьбы от нашего дома, и мы могли по очереди, безнаказанно, удирать в рабочее время. Но, как показала практика, покидать рабочее место не желательно. Вместе мы сила, а по одному - потенциальные терпилы.

Знаешь, Юрьна, вот когда обхватываю обеими руками голову, то как бы даже и легче становится. Отсюда вопрос - что там, под костью черепа такое особенное, что так нуждается в обнимании ладоней?
А знаешь почему голова-то болит?
Ну, это так все спрашивают, в надежде, что собеседник спросит: "Почему?". А автор как бы отвечает на назойливое любопытство Юрьны:
- А это потому, что я отравился дымом
- Как так? - удивится Юрьна
- А вот так - как бы отбрёхиваясь, отвернётся автор
- И всё-таки? - не отстаёт Юрьна
Я махну рукой в сторону, как бы отгоняя глупости от себя, и кратенько расскажу:
- Вчерась, целый день я находился в замкнутом помещении, где два уважаемых человека меня обкуривали со всех сторон. Начали с вонючих палочек, а закончили кубинскими сигарами. И мало того, что теперь моя одежда воняет заплесневелыми говняшками, ещё и тыква раскалывается от токсикоза.
Юрьна, автор знает что ты тоже куришь и, наверное, не очень-то и одобряешь подобное описание запаха, исходящего от твоего литературного образа. У автора был стаж курения - одиннадцать лет и он знает, что такое утренняя сигаретка и поцелуй между затяжками. Спасибо мне же самому, что бросил сосать эту вонючую дрянь. Теперь, Юрьна, когда я так подло наругал куряк, можешь меня потихонечку призирать.

А вот в то палаточное время, я курил взахлёб. Взасос и взатяг. Да мы все там дымили, ибо было положено по статусу - не оставлять воздух в маленьком помещении без подвешенного топора. Мы там не только курили, но и пили, и ... впрочем, всё по порядку.
Помещение палатки делится на два отсека. В одном товар лицом к покупателю, в другом, соответственно, - жопой к покупателю, т. е. складской отсек со множеством полок, коробок, оберток и непременно с зассанным ведром. Ведёрко накрыто картонкой, на картонке - начатая бутылка пива. Традиция. Место в углу все зассанно случайными брызгами от нерадивого продавца. Это очень неприятно для дневной смены, где есть женщины.

Юрьна, отчего люди курят? Это не патетический вопрос, это вопль потенциального курильщика. Автор всосал в себя столько дряни, что хочет ею поделиться и с самими курильщиками, но в иной форме. А может быть, если бы голова так не трещала и не начал бы воспоминания, а? Стоит сказать спасибо, наверное.

Начнем знакомство с вешалки, как в театре. За решеткой двери, возле ночного ведра, на крючке весит одежда продавцов. Она, впрочем, не только висит, но и лежит на коробках и зашкерена по углам. Если аккуратненько, бочком, протиснуться между новой партией с ящиками палёной водки и коробками чипсов, то попадаем в официальное торговое помещение с порванным диванчиком и переполненной пепельницей у кассового аппарата. Вот тут обычно и обитает парочка барыг. Кстати, барыгами ночных продавцов можно назвать лишь с натяжкой. Ихняя цель не наторговать, а дожить до дневной смены с минимальными потерями. И чтобы потери не так сильно били по зарплате, при сдаче смены нужно непременно заняться припиской. Потери - это то, что мы сами и выжрем, и сожрём. А ещё то, что разобьем и то, что плохо посчитаем при сдаче смены. Все работники, кроме начальства, это прекрасно понимали и чистосердечно делились по цепочке своими махинациями.

У главного барыги - это как раз тот, кто содержит палатки, задачи посложнее. Ему надо держать своих подчиненных в страхе и в то же время располагать к сотрудничеству, подбадривая продавцов - угрозой ревизии. Главный барыга - статный, рослый парнище. Высокий ростом и с хмурыми бровями. Славянин, как ни странно. Как и положено ему по статусу, имел несколько торговых палаток, ресторанчик, бандитскую крышу, большой джип, красавицу Метёлку, накрахмаленную рубашку и кучу прихлебателей. Назовем его Шеф.
В тот промежуток времени, когда творческая интеллигенция влилась в дружную команду барыг, в окружении Шефа стали происходить драматические события. Вот к примеру, в поездке на рыбалку с компанией - он по пьяни разбил машину и погиб его друг, который работал в его же палаточном бизнесе. Прекрасная Метёлка регулярно закатывала "концерты", опорожняя палаточную казну. "Приближенные" стали его обманывать в делах. Милиция и всяческая инспекция захотела большего, чем до этого им обламывалось. Как говорится - настала жопная полоса. И придвигалась она к самой пердячей дырочке.

2.



Ещё, у Шефа был один странный прихлебатель и друг детства - криминальный патологоанатом. Мелкий паренёк с оттопыренными ушами. Страшный на моську и с убогой конфигурацией тела. Неопрятный в одежонке и пахучий под ней. Назовем его Упырик. Он в этой истории будет играть одну из неприятных, но ответственных ролей. Упырик пожелал купить старенькую машину. А у автора, на тот момент как раз была не очень раздолбанная, ржавенькая и свежепокрашенная автомобилька - марки москвич. Охрененная телега, если её хорошенько отполировать и быстро продать. Да что там говорить, ей сносу нет, ездить да ездить бы. Вот он-то и купил у меня её за недорого. Без обману, врать не буду, тем более чего теперь-то уж врать. Купил и ... Тут попал в аварию Шеф и лишился средства передвижения. Шеф взял новокупленный автомобиль у своего кореша и началось... Впрочем, это я погнал. Надо же ведь описать закипающие события, что своими пузырястыми краями крепко ошпарили и самого автора.

Юрьна, вы заметили, что я перестал жаловаться на боли в голове? Вот ведь прошли они. Ещё вчера прошли. Проснулся, а голова уже не болит, только шею ломит и в носу чешется. Ну это же ерунда, потерплю, почихаю. А может быть я всё-таки подхватил какую-нибудь другую инфекцию, а не никотиновое облако? Нет уж, раз писал, что отравился дымом, значит так и есть. А все остальные симптомы с температурой и красными глазами - лишь побочные эффекты.

Первым, из палаточной жизни вышел Серёга, мой славный композитор ринулся снова в музыку и на торговый склад с барахлом. Я без напарника не остался, мне выдали очкастого и плохо выбритого Вадима с потными ладонями. Он хорошо считал деньги, много улыбался и жрал бутерброды с котлетами, приготовленные его женой. Хитроватый переросток, перебивающийся подменой продавцов. Вадимка, с утра пораньше, отправлялся на ближайший рынок и покупал проданный за ночь товар. Разницу мы делили по-братски, а в накладных рисовали нулики. Он, собственно и научил меня правильной торговле. С Вадимкой поработали недолго, так как он рвался всей душой в соседнюю большую палатку дневным продавцом.

После него появился Фокин. Молоденький парнишка с умненьким и сосредоточенным лицом. Преданно смотрел в глаза покупателю и аккуратно отсчитывал сдачу, забывая выдавать чеки. Фокин мне понравился сразу. Вот бывают люди, которые с первого рукопожатия, прикасаются друг к другу не только линиями жизни на ладонях, но и фибрами родственных душ. Фокин говорил не много, работал аккуратно и следил за чистотой в помещении. Но выносить полное ведро с ночными ссанками научился не сразу. Несколько раз пролил прямо в палатке, за что и был жестоко обруган женской дневной сменой. Ведро мы далеко не таскали. Двадцать шагов до угла девятиэтажки и, заткнув нос пальцами, сливали за оградку палисадника, чему очень "радовались" жители первых этажей. Фокин потихоньку - помаленьку раскрывался мне, обнажая свои тайны в приукрашенном виде. Кто бы мог подумать, что молодой парень, доармейского возраста - неизлечимый наркоман. Он мне рассказал, что после реабилитации в наркологической клинике он окончательно вылечился и уже год, как с иглой расстался. Мне, доверчивому идиоту, он рассказывал как добывал себе зелье, как приготовливал химию и как "улетал". А мне всё было интересно, и я просил рассказывать с подробностями.

Увлекаясь воспоминаниями, он забывал выдавать сдачу покупателям, размахивал худыми ручками и тряс патлатой головой, как бы подтверждая правдивость своей речи. Фокин рассказал, как они с приятелем на пару улетали в подземные пещеры. Договаривались о направлении полета и заряжали себе по паре кубиков. Так красиво рассказывал, что захотелось и самому попробовать. Представляешь, Юрьна, летят они со скоростью современного истребителя, огибая своими наркоманскими истощенными телами расщелины и выступы в каменных породах. Впереди неизвестность, позади захлопнувшиеся врата реальности, внутри пустота, снизу лава, сверху ... Впрочем, мы-то с тобой, Юрьна, знаем, что и внутри, и снаружи только разрушение. Мозги в клочья, кровь в кисель, жизнь в винегрет. Полчаса кайфа и всё оставшееся время - поиск себя среди исковерканных обломков навсегда "слитого" здоровья. Рассказывал он всегда в прошедшем времени, и лишь однажды обмолвился: "сегодня, пройдусь по намеченному маршруту".
- Так ты же завязал?!
- Да, конечно, только ты никому не говори - умоляюще раскололся бедолага.
Мне с ним было спокойно на работе. Спиртное он не употреблял и почти не спал ночью. Идеальный напарник. Если бы однажды, не пропал. Совсем пропал. А я же был уже почти готов разочек попробовать - полетать в подземелье. Спасибо Фокин, что ты исчез так вовремя.

Юрьна, на минуточку прервусь. Знаешь, как меня накрывают воспоминания... Сижу вот, шевелю пласты времени, и оттуда сыпется всякая труха. Цветной мусор, раскрашенный эмоциями. И нельзя сказать, что это вот хорошее воспоминание, оно яркое и нарядное, а это накатило серое и с гнилыми проплешинами. Они все так плотно перемешаны и утрамбованы, что вместо цветных и понятных узоров видны шевелящиеся листья деревьев. Листья трепыхаются и рушатся охапками, застилая мозги хрустящими шаркающими звуками из прошлого.

Какое-то время я поработал один. Конечно, это не по правилам ночных продавцов, зато денег на рыло больше должно получаться... теоретически. А практически, все тот же хрен выходил. А за подставой ездить было уже некому и приходилось мне заниматься обыкновенной припиской:
Водки продано - 0
Ликера - 0
Шампанского - 0
Сникерсов -10 штук
Всяких конфеток да чупа-чупсов вписывал в отчет по-четному, да они и стоили-то копейки. И ведь знал прекрасно, что радость-то не долгая, до первой проверки. "Да все так делают" - оправдывался я перед собой тогда. А Шеф, в ответ на мои оправдания, передавал по цепочке продавцам:
- Если кто будет замечен в приписках, с того в пятикратном размере взыщется.
А ревизии всё не было и не было. Народ наглел, выручка все меньше, а рожи все пугливее и гадливее.

Видишь, Юрьна, каково приходилось на долю свободного художника. А ведь решил всего лишь немножко отдохнуть от рутинного труда по росписи Горбачевых. В то перестроечное время пользовались популярностью матрешки с президентами. Хорошо расходились. Сейчас-то не понятно - кому нужны были эти рожи?
Вот так незаметно автор вливался в воровскую жизнь торговых тружеников.
У этой истории будет драматическое завершение: и карающий лапоть судьбы, и назидательная мораль. Запасись, пожалуйста, терпением.

Следующим напарником был брат Шефа. Когда автор узнал о новом продавце, то чуть ли не ринулся на исповедь к начальству в храм. Очень переживал о своей загробленной торговой карьере. Но судьба дала отсрочку. Да, появился брат Шефа. Открылась решетка и в сопровождении Шефа вошел Фомушка. Он активно жестикулировал и прижимал сжатые ладони к нездорово румяным щекам своего лица. Волновался и обещал Шефу, что всё будет в порядке и на этот раз он его не подведёт. Шеф погрозил тому кулаком, повел бровями, махнул рукой, кивнул мне и поехал по своим важным делам.
Мы остались вдвоем. Фомушка улыбался и тряс мне руку. Через пару часов своей активной деятельности в застеклённой клоаке он, наконец, успокоился, сел напротив очка (окошко в мир покупателей). Взял с витрины бутылку Столичной, сорвал зубами пробочку, сделал пару глотков, зажмурился, выдохнул и начал свою исповедь:
- Знаешь, я очень рад, что ты попался мне в напарники. Я всю ночь не спал - думал. Думал, что тут все барыги. Как я буду в палатке работать? А ты мне понравился. Да-да, не смущайся. Как Фомушка сказал - так оно и есть. Я людей насквозь вижу. А раз ты такой человек хороший, то я тебе всю правду о себе расскажу. Я - алкоголик.

Автор, начал протестовать против такой самоуничижительной речи, в то же время радуясь похвале в свой адрес. Всё что угодно ожидал от Шефа, только не задушевного брата алкоголика. Конечно, после следующих глотков водки Фомушка сверкал глазами и хвастался своими бандитскими знакомствами, которые, с его слов, могли и самого Шефа поставить в невыгодное положение раком, если тот надумает обидеть меня - его лучшего кореша. Не прошло и часа, как Фомушка стал заговариваться и обмяк, упёршись лбом в выдвижную планку кассы. Я перекинул его изможденное тело на диванчик и продолжил святую торговлю. Не долго. Фомушка, в темном углу палатки застонал, завозился и, подпрыгнув с дивана, ринулся на меня с вытянутыми руками. Я испугался, взвизгнул и Фомушка включил "себя". Обтер горлышко начатой бутылки о рубашку и выжрал ещё немножко водочки. После небольшой дозы он, наконец, пришел в себя. Назвал меня по имени и предложил сменить меня на кассе. Я подумал, что брату Шефа можно доверять в любом состоянии. И не обманулся. Фомушка, похлебывая водку небольшими глоточками и без закуски, служил торговому делу исправно. Было, правда, несколько недоразумений. Вместо того, чтобы просунуть двухлитровую бутылку пепси-колы в узкое очко горлышком вперёд, он кидал её с размаху в стеклянную витрину, роняя сникерсы и коробочки с жвачкой за спинку дивана. Ночные покупатели, надо сказать, с пониманием относились к уставшему продавцу и, получив покупку, не считая сдачу, быстренько и молча улепётывали проч. Кто-то было сказал:
- Приятель, да ты же в жопу пьяный!
- Будешь пиздеть, вообще ничего не продам, уёбывай вон к метро за пивом.
Аргументированный ответ, обычно успокаивал покупателя и тот с удивлением наблюдал как шатающийся человек в клетке, роняя коробки и звеня посудой, находил нужный товар и сноровисто просовывал его в узкое очко. И даже "Благодарил за покупку" резким кивком головы.

Юрьна, я бы сделал перерыв, но чувствую, что могу упустить тонкую нитку воспоминаний. И кто его знает, найду я этот конец в следующий раз или сам конец приснится мне. Нет уж, допишу про Фомушку и тогда уж лягу спать. А знаешь, так ещё бывает, спать-то я лягу, но уснуть не смогу, всё буду подбирать слова и вставлять их в рот Фомушки. А он же ведь слова особо не подбирал, но меня все-таки почему-то уважал. В жопу посылал, но не дальше.

Наши дежурства с Фомушкой проходили однообразно и на удивление спокойно. Он жрал водку, а я занимался приписками. Зарплату Фомушка не брал. Он менял её на несколько бутылок водки – те, что выпивал на дежурстве и те, что брал с собой домой. Очень аккуратный и пунктуальный алкоголик. Мне его было как-то жалко. Ну в самом-то деле - что с того, что человек постоянно прихлебывает водку?! Он же её зарабатывает. Пусть пьёт. День за днем Фомушка пил. И ничего не ел. С утра проявлял инициативу и наводил порядок в помещении. Но как дело доходило до вонючего ведра, то энтузиазм мгновенно пропадал. Запах от пролитой ночной мочи Фомушка сразу же запивал почти таким же количеством водяры.
Однажды, прям с утра - перед сдачей смены, приехал Шеф. Взглянул на брата и всё понял. Шеф тихо произнес: "Ты уволен".
Мне было очень жалко Фомушку. Я расстроился. Но начальству ведь не возразишь. Фомушка забрал пару бутылок Столичной и, размазывая слезы по небритой рожице, ушел. Больше я его никогда не встречал.

Несколько дней я ждал нового напарника. Следующий продавец был раненый боец спецназа. Во как бывает.
Юрьна, давай ты меня уже отпустишь спать, а то я начинаю путать события, подвирать и рассеянно шарить по клавиатуре в поисках знаков пунктуации. Пусть мне во сне приснятся все мои напарники торгового павильона. Удивительные люди они были. Да, были! Некоторых уже давно нет в живых, а для других - меня нет. Но об этом напишу дальше.

3.



Хочется на немножечко представить себе другой мир. Совсем другой мир. Но в котором есть тот же автор и та же Юрьна. Пусть этот мир будет не в привычном измерении. Пусть в этом мире будет один только звук. Подобный звуку, что звенит у меня в голове. Всё будет состоять из звука. И мысли, и еда, и плоть. Жизнь отдельного существа в таком мире должна звучать. Звучать не нотными закорючками, а вот так... Автор в это время демонстрирует звучание. Он подпрыгивает перед зеркалом на одной ноге и шипит, оплевывая слюнявыми пузырями отражающую поверхность. Или вот так ... Автор выпустил воздух. Хотя нет, этот пример звучания банален, но не лишен смысла. Жизненно важного смысла. В природе ничего просто так не происходит. Хочется в это последнее высказывание верить, и поэтому продолжу вспоминать и записывать былое уже звуками, прячущимися под закорючками буковок.

Следующего напарника порекомендовал один из старейших продавцов и приближенный Шефа. Если поточнее определить порекомендовавшую личность, то протянутся цепочки, соединяющие многие события – те, которые уже описал и те, которые произойдут далее. Он был музыкантом в команде Серёги (моего друга и первого напарника), он же и привел в палатки самого Серёгу, а также он был соседом по лестничной площадке Кома. Комом назовем раненого бойца спецназа. А был - потому что его уже нет, в связи с дальнейшими драматическими событиями, происходившими в пагубном окружении Шефа.
Ком пришел не один. Вперёд него, на коротком поводке, ворвался черный терьер. Маленькая, молчаливая и квадратненькая собачонка. За собакой, хромая, вковылял мой напарник. Чернявый и улыбающийся мужик с живыми губами под тараканьими усиками и огромными голубыми глазами под сведёнными к переносице бровями. Говорил Ком громким, гортанным голосом, напоминающим по темпераменту и содержанию говорок хитрого прапорщика, уносящего из подсобки за пазухой шматок сала и парочку осколочных гранат. Ком был и выпить не дурак, и смекалист на всякие махинации. Но уважительно относился к своему напарнику и к кассе.

Рана на ноге, полученная в боевой операции, не позволяла вернуться на службу, а собственно ничего другого Ком и не умел делать. Вот, вероятно, по этой причине стал штатным продавцом у Шефа и моим временным напарником. Ночью, он смело оставался один в палатке, отправляя меня домой спать. Откупоривая чекушечку водочки, бутылочку пива и баночку с тушеными голубцами, он вывешивал табличку за очко - "Закрыто". Иногда перебирал лишнего, и мне долго не удавалось проникнуть с утра в палатку, хотя запасные ключи от решетки у меня были. Автор долбился в жестяные стены сооружения ногами, стучал ладонями по витринам, вызывая недоуменные взгляды ранних прохожих. Затем вышибал швабру, прижимающую снаружи дверь, и открывал решетку второй двери. Пробирался сквозь сваленные коробки к дивану и ... ничего не мог больше сделать, так как возле "начитанного" Кома сидел без привязи в сторожевой позе зверь. И на его волосатой морде было написано:"Ещё один шаг к хозяину и кто его знает до какого места я дотянусь своими колючими зубками". Открыть палатку для торговли не удавалось до тех пор, пока не появлялась супруга Кома. Она опасливо привязывала животину к решетке и лупасила по мордам мужа. Через несколько минут Ком мутно и зло взглядывал на беспорядок в палатке, молча водил вокруг себя рукой и удовлетворенный содеянным, снова падал на диван. Раненого бойца уводили домой, а затем уже возвращались за мелкой псиной.

Эту псину я не напрасно побаивался. Про её суровый характер мне рассказывал сам Ком. Однажды, на собачьей площадке к ним пристал огромный дог. Мелкий терьер едва доставал тому головой до груди. Хозяин дога с гордостью наблюдал за проделками своего питомца, не торопясь того угомонить. Ком предупредил хозяина дога о суровости своей собачки. Тот только ухмыльнулся в ответ. В следующие несколько мгновений терьер изловчился и подпрыгнул позади дога. Как ты уже наверное поняла, Юрьна, яйца гиганта терьер выплюнул не сразу. Он их преданно сложил возле ног своего хозяина. А кто виноват в кастрации? Никто. А меня, стало быть, предупредили заранее, за что я и был благодарен Кому особенно. Как только вспоминаю эту рассказанную историю, руки инстинктивно тянутся прикрыть свои гениталии.

Вот сейчас вспоминаю и чешу себе бороду. Да уж собачка под стать хозяину. Тот тоже был боевой малый. Когда покупатель бывает не прав, а прав он никогда не бывает, то кровь у Кома вскипает, руки сами сжимаются в кулаки, того и гляди из-за пояса выхватит гранату и швырнёт в распахнутое очко (окошко в мир покупателей). Теперь он тоже чешет бороду. И вот почему он её отрастил.
Как-то, в одну дождливую летнюю ночь Ком дежурил с другим напарником. Конечно, выпили, конечно, он рассказал о своем боевом прошлом и чувство несправедливости особенно обострилось. А в это время, если верить рассказанному, в очко стучится "зоновская морда". И на своем приблатненном "кукареке" выражает желание приобрести алкогольного товару, попутно стуча кулаками по витринам и оскорбляя продавцов. Конечно Ком, выскочил наружу и наковырял тому клоуну, вытаптывая палисадник при доме и опрокидывая урны у остановки. Всё складывалось благополучно, но в последний момент поверженный небритый крендель умелым движением хлестанул Кома по щеке ладонью. Между пальцев руки, которой было зажато лезвие от бритвы. Располосовал лицо Кома от глаза и до шеи. Невзирая на травму, Ком добил противника, обливая стены палатки и остановки своей кровью. Лицо бойца я видел спустя несколько дней заштопанным, посиневшим и небритым. Вот такая жуткая и поучительная история. Нас же предупреждали - ни в коем случае не поддаваться на провокации покупателей и не вылезать наружу.

Но легко сказать - не поддаваться провокациям... Автор и сам немножко вляпался, нарушая предписания палаточного устава. Как всегда - в очко постучались. Не то чтобы постучались, а чуть не высадили стекло. Потребовали продать чего-то в невежливой форме. Да ещё и обозвали барыгой. Юрьна, ты не подумай, что автор готов был терпеть все унижения и лишения подобной профессии из-за скромно наворованной зарплаты. Я в ответ куда-то кого-то послал, зацепился словом за слово, закипел негодующим разумом и побежал к дверной решетке, желая совершить подвиг бойца. Но решетка на замке, а ключ мне напарник не дал, за что сейчас ему низкий поклон. Мы с покупателем ещё немножко по-пререкались, наделяя друг друга нецензурными титулами, затем человек за решеткой мне спокойно сказал: "Готовься, барыга, за базар ты должен будешь ответить". Я-то, впопыхах не спросил, когда же мне ждать-то ... Но очко (то которое на теле у человека) у меня заиграло и задвигалось мелкими спазмами.

А самое хреновое, Юрьна, - это ждать. Теперь, значит, надо осторожнее ходить по улицам, ибо мой враг, обитает где-то рядом. Настроение испорчено и даже наворованные несколько сникерсов не в радость. Значит, что надо вооружаться, чтобы не оказаться легкой добычей. Непредвиденные расходы опорожнили семейный бюджет. Автор купил газовый пистолет и сделал разрешение на его ношение. Вот ведь, дожил. Как на диком западе, хожу на работу с оружием.
Пришлось потренироваться в стрельбе. А знаешь, Юрьна, из этого пистолета не надо метко стрелять, целясь в сердце противника, достаточно задержать дыхание и пухнуть с трех метров. Желательно направить выстрел в лицо и не против ветра. Как ты понимаешь, тренируясь, я наглотался и нарыдался. Но тяжело в учении, зато легко в бою. Слава Создателю, ни разу не использовал я оружие. Тьфу-тьфу-тьфу, через левое плечо.

Зато в меня стреляли. Не совсем в меня и не совсем стреляли. Дело было так.
Меня как-то подменили на пару смен. И подменил как раз Ком. А у него, к тому времени, была уже борода, по выше описанным причинам. В один из душных вечеров, когда дверь в палатку не закрывали, в решетку проснулась рука с пистолетом и высадила во-внутрь палатки всю обойму. Оружие оказалось газовым, обошлось без дырок, зато уши продавцам надолго заложило. С газом справились быстро - прижались к полу лицами и открыли нараспашку очко. Сквозняком вытянуло все старания злоумышленников. Но палатку не покинули.
Я этот инцидент незамедлительно приписал на свой счет и решил, что, наверное, месть состоялась. За мной последний выстрел. На радостях я отпаивал пострадавших в газовой атаке.

Юрьна, у тебя когда-нибудь звенит в ушах? Вот просто так, ни с того ни с сего бац и зазвенело в одном ухе... затем пробралось во-внутрь головы, пошебуршало там маленько и вылетело из другого уха. Говорят, это ангел прилетает. Я вот и думаю, чего это он повадился ко мне звенеть в голове? А с другой стороны, ну и хорошо, что прилетает, может у него там важные дела. Не всё же мне - в голове звенеть, мыслями скрипеть и извилинами тереться о черепную кость. Пусть себе звенит. Не мешает! Вот опять зазвенело... Ай нет, это кто-то в дверь звонит. Пойду открывать, может кто-то дельный пришел... в голове позвенеть.

4.



В общей массе рабочих дней, редко, но проскальзывали интересные и весёлые события. Собственно, мы их никогда не ждали, а они как-то сами делали из дежурства маленькие праздники. Помню, как вся ночь прошла под девизом: "На здоровье!". И вот тому причина:
Уже, после принятия смены, подкатил к нашей палатке роскошный гроб с музыкой. Мы, конечно, повысовывали рожи в очко всем любопытствующим составом. Дверка авто открылась и оттуда грациозно вывернула жопкой изящная мадам. Постукивая каблучками по выметенному асфальту и вывихивая бедренные суставы, к очку приблизилось... сначала облако парфюма, а затем и намалеванное грустно-задумчивое личико. Оно не стало рыскать глазками по запыленной витрине, а сразу спросило:
- Презервативы есть?
Серёга, радостный и ценящий всё прекрасное, что появляется в его жизни, с удовольствием произнес:
- Есть. Российского производства. Надежные как АКМ!
- Две упаковки - лицо дамочки не проявило особой радости к наличию Презевативов-Калашникова. Сунула лапкой крупную купюру и повернулась в профиль, демонстрируя упругие и вздымающие блузку орудия для ближнего рукопашного боя.
- Там же по десять штук - на всякий случай переспросил Серёга
- Давай уже!
- На здоровье! - Серёга поспешно просунул ленты с презервативами и обнажил десна в широкой улыбке.
Девушка взглянула на него сквозь расцарапанное оргстекло витрины и, задумавшись, произнесла красивую фразу, правда, подходящую лишь для данной ситуации:
- Какое к черту здоровье!? Сдачу оставь себе
Уж не знаю, чему больше обрадовался Серёга, но ушлый автор просто расцвел от обилия чаевых.

Знаешь, Юрьна, радость она такая нежданно-негаданная бывает. Отвлекаясь от темы своих повествований, расскажу о "трамвайной радости".
Зима. Вечер. Сокольники. Возвращаемся с банкета. Я оставил машину недалеко от конечной трамвайной остановки. Завел двигатель и, чтобы не примерзнуть к водительскому креслу, вылез из авто потоптаться рядышком. Подошел к остановившемуся трамваю спереди и увидел замечательную картину, остальное мгновенно дорисовал воображением. Салон был пустой и двери закрыты. В кабине горел свет. На водительском месте сидела девушка в оранжевом жилете. В одной руке она держала микрофон, а другой театрально водила по сторонам. Это была песня. Голова с распущенными волосами элегантно покачивалась на обнаженной тонкой шее. Мне кажется, я даже видел взлетевшие домиком брови, что помогали удерживать высокую ноту. Верю, что голос у водителя трамвая был прекрасный. Я стоял перед трамваем, на путях и, открыв рот, "слушал". В какое-то время мне показалось, что певица окончила свое выступление и я сразу же отреагировал - аплодисментами. Она, вероятно, заметила близкое движение на путях и подалась вперёд корпусом, разглядывая своего случайного слушателя. Я же, в свою очередь, подпрыгнул и протянул вперед руку с выставленным вверх большим пальцем. Девушка окончательно смутилась, улыбнулась и, замахав на меня обеими руками, отвернулась, взмахнув над приборной доской копной непременно рыжих волос. Затем она закрыла лицо ладошкой, а другой запустила двигатель. И мне пришлось сойти с рельс, заслышав звук ускоряющихся оборотов электродвигателя. Музыкальный трамвай соскользнул с насиженного места, несколько раз тренькнул звоночком и скрылся за темным поворотом.

После музыкальной паузы запускаю сразу поэтическое отделение. На одном из зимних дежурств, когда уже стемнело, но ещё светились окна квартир в доме через дорогу, к палатке подошел бомжара. Конечно, у нас частенько отоваривались бомжики, и в приходе за покупкой жителя из соседнего подвала не было ничего удивительного. Но этот обездоленный сосед особенно запомнился мне. Он подошел и, протянув горсть мелочи, спросил не косорыловку, а религиозный напиток «Кагор». Средств на покупку хватало, и я протянул ему ещё теплую бутылочку в очко. Он попросил стакан. Мы стаканы алконавтам не выдаём, но тут я почему-то дал. По ту сторону прилавка, после недолгой возни, раздались бульки и назад - в очко просунулся по края наполненный стакан.
- Не откажите в любезности, составьте, пожалуйста, компанию.
Автор выпил, не заставляя себя излишне уговаривать. Просунул стакан назад. Надломил сникерсочек, куснул и просунул батончик за очко.
Мой новый собутыльник набулькал себе немножко и тоже выпил. От закуски отказался.
- Вообще-то я не очень... Того - он кивнул на початый пузырь и продолжил - Не употребляю. Но сегодня воспоминания накатили и вот...
- Что-то случилось? - прижавшись лбом к стеклу витрины, поддержал разговор автор.
Буквально в следующие несколько минут я узнал о моём новом кореше всё, что с ним произошло за последние пять лет. Он говорил без слов паразитов, без заиканий, длинными предложениями с дикторскими интонациями. Человек из соседнего подвала - бывший профессор чего-то, получивший несколько гуманитарных образований, живший с женой и дочкой в своем благоустроенном жилище в центре города. Имевший все дозволенные блага цивилизации, включая дачу, авто и путешествующий по ближайшему зарубежью.
Дальше, просто и банально, но как выяснилось не для моего нового знакомого. Жена полюбила другого. Вот это-то событие и развернуло жизнь профессора на все 360 плюс градусы в выпитом алкоголе. Последующие годы пинали его по наклонной плоскости - кубарем... и запинали в подвал соседнего дома. Все благости цивилизации он оставил жене и дочке за исключением путешествий. Но только теперь он путешествовал по окраинам города. Зарабатывал себе на жизнь рукоделием. Из цветной проволоки он плел сувениры и продавал возле метро. Он даже хотел подарить мне плетёный перстень с бусинками, но я из вежливости отказался.
После моего второго стаканчика охладившегося Кагорчика он мне уже декламировал стихи. Представляешь, Юрьна, стоит возле палатки мужичишка в мутном драповом пальтишке, просунув голову в очко, и с подвыванием Бродского читает по-памяти.
Помню, что зашел в это время ко мне продавец из соседней палатки. Со стороны улицы, ему сразу же предложили выпить Кагора. Тот молча посидел, послушал и со словами: "Да вы тут совсем охуели все" - побрел огорченный к себе. Автор так полагает, что стихов на память он не знал, а пить с эстетами ему было просто противно, хоть и нахаляву.
Бомжара не унимался и уже читал свои стихи. Кое-где комментировал, пояснял смысловую нагрузку образности некоторых малопонятных словосочетаний, вспоминал даты стихов и ссылался на настроение музы, что одарила его поэтическим состоянием. Ну вы уже поняли - музой была всё та же женщина всей его жизни - бывшая супруга.
Наша встреча окончилась так же внезапно, как и началась. Он заплакал, извинился и, убрав небритую рожу из очка, удалился. Недопитая бутылка и надкусанный шоколадный батончик, остались возле очка. Повалили белые мухи и я, протянув руку на улицу, забрал остатки застолья, чтоб их не замело снегом.

Невзирая на поэтические встречи и импульсивно-музыкальные паузы, устраиваемые сослуживцами в минуты алкогольного угара, автор деградировал. И, собственно, вся эта история об отрезке синусоиды на графике моих координат. Эта изогнувшаяся к низу кривая уже далеко проникла за ось Х. Где Х- время, а Y - состояние духа. Представили себе такой график?

Работа была посменной. Две ночи дежурств и два дня отдыха. В эти выходные дни делать особенно ничего не хотелось, и мы частенько наведывались к своим сменщикам поболтать или выпить пивка. Следующий маленький рассказ как раз и посвящен одному выходному-пивному вечеру.
Наковырявшись вдоволь под капотом своего строптивого автомобиля, автор вместе с Прапором отправились за пивком в свою палатку, дабы попросить перекинуть несколько бутылок на нашу смену. Прапор - это мой дружбан со школьной скамьи. Он до сих пор жив и здравствует, в отличие от большинства остальных моих корешей.
Взяли пива и соленых орешков. Ушли в гараж. За пустыми и душеспасительными беседами уничтожили добытые запасы. Смеркалось и мы пошли по старому маршруту. В палатке сдавали смену, а это значит, что с безналичным пивом - облом. Пошли в палатку напротив и попали на отмечание какого-то торжества. Пропустили по паре стаканчиков косорыловки и ... в общем, не к чему вспоминать что и сколько было выпито. Главное - нажрались! Нажраться-то мы успели, а пива так и не купили. И как уж в наших мозгах случилась столь пагубная идея, теперь и не вспомнить. Суть идеи проста. На пиво нужно деньги, а денег нет. Юрьна, успеваешь за ходом мыслей?! Деньги надо где-то взять. А мы только что из гаража и вокруг очень много машин. Значит что? Значит деньги надо взять у водителей. Конечно, нет мне оправданий, автор бывает полной скотиной. Полно-тупой-уродской скотиной. Впрочем, достаточно себя оскорблять, сейчас это уже не поможет.
Продолжаю логизировать больными мозгами. А как взять деньги у водителей?
- А очень просто, надо протянуть руку, машина сама и остановится - делился со мной деталями преступления Прапор.
- Остановится... и чего дальше?
- Я сажусь в машину и требую у водилы денег, ну скажем на бутылку пива.
- Так он тебе их и даст?
- А чтобы он их наверняка дал, ты появишься перед его автомобилем и потрясешь пустой бутылкой пива перед лобовым стеклом, грозя стало быть нанесением ущерба его транспорту.
Автор тогда удивлялся сообразительности своего кореша и смелости. Ведь ему придется лезть в салон.
- Только ты уж обязательно швырни бутылку, в случае чаго...
- Само собой. Кореш!
Сказано - сделано. И вот Прапор уже останавливает частника. Я появляюсь с пустой тарой в поднятой руке. Водитель улыбается и даёт денег на пиво. Как же всё замечательно складывается, и как мы раньше жили, пытаясь потом и мозолями зарабатывать себе на пьянку.
Второй водитель почему-то тронулся и, объехав меня, увез Прапора за поворот дороги. Я побежал за ними, размахивая бутылкой. Прапор вылез из машины и пожурил меня за нерасторопность:
- Надо было сразу кидать, как только тронулся с места. Он меня, оказывается, в милицию повёз. Еле уговорил остановиться...
Вроде бы, такого предупреждения судьбы, должно было нам хватить, но не в состоянии организма, заполненного по самую макушку алкоголем. Следующий транспорт - тонированная восьмёрка. Прапор сел в машину. Я вышел на свет с пузырем в руке. Машина тронулась - я замахнулся. Машина приостановилась и дверь захлопнулась. Я швыряю пустую тару в лобовое стекло. Стекло моментально покрылось паутиной. Обе двери распахиваются. С пассажирского места выпрыгивает Прапор и на полусогнутых бежит в кусты. С водительского вылезает парень, открывает багажник, вытаскивает ружье и стреляет. Куда он стрелял, я не могу знать, так как в это время я бежал в те же кусты, где скрывался Прапор и почему-то громко и истерично смеялся.
Юрьна, представляешь себе затемненную композицию с реалистичной озвучкой, в которой боевой хохот убегающего грабителя чередовался с оглушительными выстрелами жертвы!?
Ну что сказать. Подонки улепётывали, а защищавший свое имущество - палил. Не знаю, почему он в меня не попал. Мою огромную жопу можно было разглядеть из-за любого куста. А Прапор, ползком и мелкими перебежками, исчез за ближайшей девятиэтажкой. Охотник, вдоволь настрелявшись, хлопнул дверьми и укатил. Остался я один - грязный, протрезвевший и охуевший от случившегося.
Спустя время, Прапор рассказал что происходило внутри салона. Водила остановился и сразу предложил садиться, сказал мол что хорошее настроение и отвезёт куда угодно бесплатно. Прапор же невнятно бурчал про бутылку пива и тыкал пальцем в лобовое стекло, где уже появился я с бутылкой наперевес. Энергичный водитель не мог взять в толк, что это ограбление и решив, что адрес он уточнит по дороге, тронулся. Дверь захлопнулась и бутылка влетела в лобовуху. Дальше уже понятно.
Пожалуй, сейчас уже могу сказать: "Спасибо тебе, хороший человек, что так нас научил и никого не укакошил. Прошло много лет, а я тебя вспоминаю лишь хорошими словами!". И в самом-то деле, как ещё можно поступать с такими уродами и подонками в родном городе, у которых вместо мозгов - пиво.

Возмездие не заставило себя ждать. Судьба это делает очень элегантно, дополняя линию жизни на ладони еле заметными узелками. Если помнишь, Юрьна, в начале моих воспоминаний упоминалось про проданный Упырику автомобиль, на котором ездил сам Шеф?! Кто бы мог подумать, что Москвич Иж Комби за 300 долларов США, станет камнем, свежепокрашенным камнем, что залетит в мой огород.
Напомню, что вокруг Шефа стали происходить трагические события. Друзья умирали, сослуживцы дожимали соки, а продавцы в его палатках - обманывали и обворовывали. Ситуация накалялась. Большие суммы пошли на подтасовку показаний в суде. И теперь он уже не косвенный убийца друга, а потерпевший. Деньги на похороны и на компенсации взимались из оборотов торговли и торговые служащие как могли выкручивались самостоятельно, ожидая ревизии и гнева Шефа. Гром уже грохотал, посылая искры негодований в каждую смену продавцов - предупреждениями. Отчеты складывались в офисе, под замком огромного железного шкафа. Проверка - и всем хана.

Юрьна, я старательно описываю свои новоприобретенные поганые качества, и нет мне оправдания. Но события тех лет состояли не только из моей жизни. Моя жизнь лишь тонкой пульсирующей плотью вплеталась в клубок. Не в клубок цветных нитей, а в возню копошащихся червей. Знаешь, Юрьна, бывает копнешь лужайку с ровно засеянной травкой поглубже лопаткой, а оттуда как высунутся скользкие корни сорняков, как полезут черви, личинки и козявки, что поневоле хочется подпрыгнуть и поджать ноги, которые ступают по этой земле и поскорее закатать лужайку в асфальт.
Шефа накрывало жопной полосой и он соскальзывал в самую гущу, оставляя за собой накатанную дорожку, по которой вслед соскальзывали все те, кто не успевал ощетинится локтями.

5.



Юрьна, не подумай, что я стал богаче и умнее, работая в коммерческой палатке. Автор стал толще и ленивее. Эти показатели также подтверждают мою деградацию. Но я стал звеном в "Цепи", и чувствовал биения сердец и трясущиеся зады моих вороватых сослуживцев. А значит, я не один и я нужен обществу. Знаешь, Юрьна, как легко расколоть, казалось бы крепкую стальную цепь, связывающую несколькими витками сложившийся коллектив?! Не надо дубасить по всем звеньям подряд, ища расходящегося от удара шва. Нужно лишь одно звено, любое - случайно попавшееся. Подложить его под колеса проезжающего мимо трамвая и готово. Звено вдребезги, а остальная цепь ещё пригодится. Если ты подумала, что этим сплюснутым звеном оказался автор, то ошиблась. Разорванное звено мне не известно до сих пор. Зато я почувствовал, каково это повиснуть вниз головой. Висеть, хлопать глазами и бояться. Бояться, что разорванная цепочка под силой тяжести накроет тебя всем своим многозвеньевым весом. Прихлопнет со звоном.

Ладно, что-то затянулся переход от плохого к ужасному. Итак, Шеф ездил на драном Москвиче, и он рассыпался от его многокилометровых заездов. Шеф начинал предъявлять мне претензии за неисправный автомобиль. Собственно, я уже тогда совершил ошибку, заискивая перед начальством. Поменял ему, как по гарантии, несколько узлов под капотом. А техника продолжала сыпаться, не выдерживая запросов лихого наездника. Юрьна, если тебе не показалась ещё абсурдной создавшаяся ситуация с Москвичом за 300 долларов, то я тебе намекаю: бред. Ужасный бред. Составляющие звенья бреда: старая машина, проданная за копейки патологоанатому, грозный предприниматель, ездящий на гниющей тележке своего друга, так как растратился на темной полосе и автор, уворовывающий себе на сникерс с пивом.
Надо как-то смыкать эти пестрые детальки пазла. Чешу репку. В одно из весенних дежурств меня вызывает Шеф, к себе в офис. То, что вызывает, это уже плохо, но ужасное впереди. Ужасное, это его угрожающая речь:
- Вы меня заебали - вот так вот несколько обобщающе начал свой наезд Шеф.
Автор бегал глазками, шустрыми движениями: от приоткрытого шкафа с отчетами продаж скользил по подбородку Шефа и уводил взгляд на нервно шевелящиеся пальцы своих рук. Молчу. Он продолжает:
- Все меня хотят наебать – вообще-то он не много матерился, но раз уж такое нарядное словцо он решил посклонять в моем присутствии, то значит дело совсем плохо. Я всё ещё надеялся, может как-то обойдется... Не обошлось. Шеф продолжал:
- И решил начать с кого-то. Этот кто-то оказался ты … - и понеслись всевозможные обвинения, причиной которых стала машина, которую на буксире отогнали в автосервис.
- Ты продал машину... Обещал её исправность... Я уже вложил в неё 700 долларов - в то лохматое время было в порядке вещей - озвучивать суммы в у.е. (условных единицах). И все почему-то знали, что речь идет о долларах. Он продолжил:
- И теперь ты мне должен эту сумму или забирай свой автомобиль назад... - ...опять-таки с учетом этих страшных вложенных цифр - уже понял автор.
- И чтобы дело пошло поскорее, включаю счетчик.
А счётчик, Юрьна, это такая единица вымогательства, которая заставляет задолжавшего поскорее найти указанную сумму. На простого человека такие крутые разговоры с счетчиками и угрозами действуют особенно. Скажу на примере своей ушлой шкурки. Мне поплохело. Я ещё не до конца понял смысл математических претензий, но интонация речи и атмосфера монолога ускорила биение моего сердечка и осадила упитанную фигуру, подогнув коленки. Хотя, стоило немножко порадоваться, что речь не идет о возмездии за махинации на рабочем месте. Шеф поставил жирную точку, кивнув на ящик с документами:
- Да, кстати, передай всем, что со следующей недели приступаем к проверке отчетов. Свободен!

Выйдя из офиса, захотелось застрелиться куском торчащей из стены трубы. Затеряться в нескольких ступеньках и умереть от голода, не найдя дорогу домой. А ещё захотелось, чтобы навалившаяся проблема разрешилась немедленно, поскольку слишком тяжело её тащить с собой - в тот мир, где никто не знал о моем горе. На ватных ногах, с запотевшими ступнями, я приполз в палатку. Рассказывая об условиях Шефа, палаточный народ сначала удивлялся, затем негодовал, а после разводил руками.
- Да брось ты, ерунда всё это - кто-то подбадривающе хлопал меня по плечу.
Хотелось сразу же, схватить швабру, что стояла в углу палатки, и перешибить оптимисту хотя бы руку. Какая ерунда? Куда бросить? Счетчик уже включил. А ты знаешь кто крыша у Шефа? Все знали... и всегда бесплатно обслуживали загулявших в нашем районе братков...
- ...из-за старой машины? Ты сам-то вдумайся. Бред!
Да, Юрьна, Бред. В голове все перемешалось, расшвыривая эхом услышанное в офисе. В желудке урчало, катаясь по кишкам неусвоенной пищей. Ну кому ещё рассказать? Всем, кого знал - уже плакался. И в лучшем случае слышал в ответ: "Не ссы, обойдется".

Сколько времени можно пребывать в угнетённом состоянии духа? Мудрые говорят, что со временем привыкаешь. Человек вообще ко всему привыкает. А в голове всё крутятся и крутятся правильные и оправдывающие слова. А им в ответ слышно лишь одно слово: "Свободен!". Причем изначальный смысл слова как бы свобода, а переводится как "Жопа". Может уехать куда... И чего? Глупость какая, из-за старого Москвича, бояться, бежать и прятаться.
Дело не в старом Москвиче, а в принципе Шефа. Вот ведь как. Но от этого не становится легче. И так далее, по кругу, прибавляя и накручивая новые бесполезные аргументы, я съедал свои мозги, час за часом. Естественно, на работу в палатку уже не ходил.

В одно серое утро, очнувшись от бессонной ночи, встал с кровати со сформировавшейся мыслью, что надо занять денег и уже освободиться от булыжника на шее. Набрал номер офиса и пробубнил в трубку, что принял решение - отдать деньги.
Сразу полегчало. Ну и ладно. Ну и пусть я слабак. Ну и пусть об меня вытирают ноги. Зато уж наверняка не попаду в лапы Шефской крыши. Юрьна, вообще-то, я сильный и смелый, справедливый и благородный человек, но ... почему-то в тот момент оказался - жидкими испражнениями. Наверное, забыл о своем могучем характере и железной воле. Но ведь полегчало же. Значит, есть смысл в моей слабости!

Нет. Смысл может и есть в слабости, но в тот час мне не суждено было насладиться в полной мере своим устаканившимся говнообразованием. Раздался звонок по телефону. Звонил Серёга. Это тот парень, что привел меня в палатку. Помнишь, Юрьна, музыкант и мой сосед?!
- Я тут поговорил с нашими братками, рассказал про беспредел, которым тебе грозит Шеф и они решили посодействовать.
Серёга в это время работал продавцом в коммерческом сантехническом магазинчике. Незадолго до этих происшествий я ему нарисовал красочную вывеску. Его начальству понравилось. Как и у всех торговых точек, в то время, была "крыша". Так вот, братки из этой крыши и поразились больше всех абсурдной ситуации и не поленились помочь бедолаге, а заодно и наказать беспредельщика.
- Так я уже сказал Шефу... - мямлил автор в ответ
- Не ебёт! Звони ему щас же и передай, что мол кое-кто, назови их "родственниками без погон", желают с ним встретиться, пусть назначает время и место.
Может это глюки или я забыл проснуться? Во мне напряглись мышцы, поддерживающие брюшко, подтянулся анус и даже зрение прорезалось. Значит, я кому-то нужен?! Значит, не всем в этом мире на меня наплевать! Пусть даже ничего не получится, главное, ощутить края, ещё размытые, но уже прочерченные, в трафарете Человека с заглавной буквы "Ч", а не с маленькой буквы "г". Ай, да Серёга. Ай, да братки... Ой, это что же теперь будет?

Звоню, договариваюсь. Шеф понял сразу, о чем идет речь. Договорились о стрелке. Слово стрелка, Юрьна, это хорошее слово, правильное. Именно на мероприятиях под таким острым названием и происходят решающие события. Меня колбасило и метелило. Я встретился с братками Серёгиной крыши уже через час. Коренастых ребят с глазами исподлобья интересовали три вопроса:
Все ли верно, что Сергей рассказал? Правда ли, что я художник? Могу ли я стену в квартире расписать?
Получив на все вопросы утвердительный ответ, они похлопали меня по плечу. И с приободряющими уже словами: "Не ссы. Всё будет правильно!" - укатили. Стрелку назначили на следующее утро.
Поскольку я уже употребил слова колбасило и метелило, а круче слов всё равно не подобрать... то напишу, что просто свалился спать, поставив все будильники в доме на время необходимое для завтрашнего мероприятия.

6.



Юрьна, хочется поделиться с вами своими наблюдениями за самим же собой. Вот, кто знает - что происходит в человеке, когда ничего особенного вокруг не происходит? Вроде бы все знают. Человек либо лыбится, тупо пялясь на экран телевизора, либо неосознанно чешет корни волос головы своими обкусанными ногтями. Почешет-почешет и в рот. Зубками из-под ноготка выскребает сбившуюся перхоть. Почмокает, наслаждаясь солененькими выделениями организма, да и сглотнет. Фу, скажете вы. Фу, скажу я и почешу свою бороденку. Часть перхоти осыпалось за воротник, а часть забилась под ногти. Ну и что вы думаете - пойду руки мыть с мылом?!. Нет же. Вгрызаюсь зубками и причмокиваю. Неосознанность... да уж.

Настало время, вернуться в то самое время, в котором тогдашнее время остановило своё время. Замёрзло оно и своей давящей тишиной глушило перепуганного автора. Хочешь - не хочешь, а надо идти на стрелку. Тряслись коленки, передавая дрожь холодцам на ляжках. Ляжки - окорокам на ягодицах. Каждая половинка жопы трясла всю оставшуюся часть тела мелкой дрожью, но со своей частотой. И, вероятно, из-за разницы в частоте тряски позвоночник загудел и раскалился, расшвыривая прилипших мурашек. В голове нагрелось до температуры, непринимающей никаких мыслей. Пора! Автор прикрыл дверку за собой и осторожно повернул ключ в замке.
Старался прийти на стрелку не раньше назначенного времени, но вышел из дома с десятикратным запасом. Юрьна, понятно я описал волнения автора?

Серые будни. Серое небо. Серые и мокрые ступеньки кинотеатра. Серая вывеска с неразборчивым названием. Я всматриваюсь в оплывшие буквы. Подкатывает тонированная девятка, паркуется прям под вывеской на пешеходном тротуаре. Все дверки разом отворяются. Энергично вылезают парни в черных куртках.
Юрьна, ещё раз напоминаю причину описываемых событий: Старенький Москвич за 300 долларов. Я смотрю на происходящее сквозь вату вспотевшего мировосприятия, здороваюсь с Серёгиными братками, протягиваю руку и пожимаю шершавые мослы.
- Всё нормально?! Ничего не хочешь добавить?
Я только трясу головой по вертикали - соглашаясь и, реагируя на второй вопрос, - по горизонтали.
Подъезжает старенький Мерседес и из него лениво вылезают трое. Фигуру долговязого Шефа трудно перепутать с худеньким водителем. Водитель - представитель Шефовой крыши. И ещё кто-то, образ которого совершенно стерся из моей памяти.
Ребятки в кожанках ринулись навстречу приехавшим.
- С кем говорить?
Шеф указал на представителя местной власти. Группки разделились. На газоне два бригадира о чем-то тихо переговаривались. Куртки распахнуты. Руки в карманах, подбородки приподняты.
Вторая группа более шумная. На ступеньках стоит и без того высокий Шеф. Снизу на него напирают два братка в кожанках. Головы наклонены вперёд. Локти расставлены. Реплики хриплыми голосами короткие и без ответов. Шеф ссутулился и пустил свои длинные руки легонько болтаться поверх модного плаща. Стоит выше, а выглядит маленьким - мелькнула тогда в моем воспаленном мозгу.
Третья группа - это я и тот кто-то... Мы стоим молча под той же вывеской никому не нужного фильма и крутим своими головами, реагируя на движения и голоса разбирающихся.
Возле Шефа было шумновато, и я опасался, что серый плащ вот-вот взметнётся и покатится по ступенькам под ноги черных курток. Но, как позднее выяснил, опасался за драку напрасно. То была психическая атака. Отработанная схема подобных мероприятий. Первая часть - борьба за власть. Вторая - ослабление с выслушиванием аргументов. Третья - разговор по существу и вынос вердикта. Ты понимаешь, Юрьна, как важна была эта, шокирующая первая часть с угрозами и вздутыми шеями!?
Группы сошлись вместе. Представитель Шефовой крыши был спокоен. Он тихо произнес, что недоволен агрессивным поведением черных курток, окучивающих его подопечного. Боевики шумели и раздувались мышцами в своих обтягивающих кожанках. Старший "черных курток", переняв манеру общения, спокойно осадил товарищей и с деланным уважением произнес:
- Я извиняюсь за поведение пацанов. И нашу терку будем считать оконченной?
Шеф поднял глаза, крутанул головой, считывая по глазам собравшихся информацию и снова опустил взгляд. Представитель Шефовой крыши кивнул утвердительно. Накалившаяся атмосфера беззвучно зашипела, выпуская пар из-под коленей собравшихся. Если бы ни откуда-то появившееся достоинство человека (с любой буквы этого слова), то автор предпочел бы присесть на ступеньки или лучше свернуться калачиком на заплеванном газоне. Участники стрелки рассаживались по своим авто и Шеф мне тихо сказал:
- Я не знал какой ты...
До сих пор я понимаю эту фразу двояко. С одной стороны он как бы удивился, что за какого-то хрена с бородой, почему-то вступается небезызвестная в городе преступная группировка. А с другой - как такой воришка из его палатки мог так запросто организовать себе крышу.
В любом случае, автор, в те мгновения своей жизни, хотел просто обнять и даже поцеловать Шефа в носик. Мне ничего уже не надо было. Проблемы остались позади...
- Художник - окликнул меня старшой кожанных курток - щас прокатишься с ними в автосервис, у них есть пара вопросов по машине.
"По машине" прозвучало в его устах, как " по той измазанной в гавне крышке унитаза, с которой мы только что благополучно разобрались". Хлопнул по плечу и добавил:
- Формальности, не ссы! Всё в порядке. Живи и радуйся.
Я что-то лепетал в ответ, вероятно, раскланиваясь и протягивая дрожащие руки в небеса.
Хлопнули двери автомобилей. Стрелка разъезжалась. Я сидел на заднем сидении Мерседеса и смотрел немигающим взглядом в запотевшее боковое стекло.

Вспоминая и описывая события, мне и сейчас как будто полегчало. Вздохнул свободнее и захотелось в чем-нибудь сознаться. Настало время, Юрьна, дорассказать всю правду, что не была доведена до ушей Серёговской крыши.
Можете себе на минуточку представить... что бы было если бы Шеф успел к назначенной стрелке проверить отчеты моих торговых дежурств в палатке? Представляешь, что бы он им сказал:
- За кого вы, братки, заступаетесь? За мелкого воришку?
Да, Юрьна, воришку! Но и это ещё не всё.
Когда продавал машину Упирику, то давал своего рода гарантию на двигатель. Это потому, что автор его сам перебрал, заменив поношенные детали на новые. Честно! Автор уже несколько раз самостоятельно перебирал двигатели в своих авто, по причине дороговизны сервиса. В последний раз мне в этом помогал мой родственник - бывалый таксист и механик по совместительству. Так вот, мы аккуратно (как для себя) перебрали движок, с одним лишь исключением, на которое я глубоко наплевал тогда, доверившись опытному таксисту-мотористу. Это исключение имеет название "вкладыши", которое наверняка, Юрьна, для тебя не имеет никакой смысловой нагрузки. Дело в том, что эти детальки в двигателе ещё вполне годились для дальнейшего использования. Таксист покрутил их перед своими очками и со словами: "Лучше пива купи, чем комплект новых вкладышей" - впихнул их на место... лишь подложив под каждый вкладыш маленький кусочек из газетки. Видя мое сомнение, он подтвердил ранее сказанное про пиво и добавил:
- Так у нас в парке всегда делают! Лет на десять тебе хватит с лихвой.
Если бы он мог знать тогда, на сколько лет мне хватило этих воспоминаний! На гораздо больший срок.

Когда мы приехали в автосервис, то мне задали один очень важный вопрос:
- Если ты сам перебирал двигатель, то откуда под вкладышами "это"?
Когда я вжимал голову в плечи, демонстрируя свое недоумение по поводу заклинившего двигателя, то остроумный механик заметил вскользь:
- Ты хоть знаешь, что ездил на «пионерской правде». Кто ж в двигатель внутреннего сгорания суёт макулатуру? Это же техника!
Если бы они смогли рассмотреть газетный текст послания... мне будущему, от меня прошлого...
Вот так вот, в очередной раз соврав, автору опять повезло - поверили. Да, тот день был явно благоприятным. После сервиса даже довезли до угла моего дома. Перед тем как покинуть компанию Шефа, про между прочим предупредили, чтобы не пропадал из зоны видимости:
- На днях провожу ревизию - спокойно произнес Шеф на прощание - Так что не пропадай, в случае чего...
Надо же было омрачить такой хороший серый день. Вылезая из машины я зацепился очками за уплотнитель дверки. Очки слетели, стекло выскочило, но не разбилось. Хороший знак - подумал тогда я.

7.



Юрьна, а про обгрызенные ногти ты уже знаешь? Почему грызутся ногти? Сведущие люди углядывают в этом психическое заболевание. А вот автор ногти не грызет, он обкусывает топорщащиеся заусенцы возле ногтей. Почти у каждого ноготка свежеразодранные кусочки плоти. Стоит лишь разок подцепить зубками и дернуть кожицу, как образуются торчащие в разные стороны волокна мяса. Они кровоточат и приятно пощипывают. Автор покусывает ранки и сковыривает блестящие болячки. Зачем? А ни за чем. Просто так думается лучше. А когда думка напряженная и волнительная, то можно, наверное, и до кости сгрызть свою конечность. В детстве родители били по рукам и по губам. Но видать недостаточно били. Надо было так треснуть по голове, чтобы не то чтобы грызть... даже думать ни о чем не захотелось. Все дело в думках! Поверь, Юрьна, от них, беспокойных, и все увечья в жизни.

В этот же день я напился. Напоил всех соседей, сослуживцев и, конечно, Серёгу. Браткам Серёгиным я собрал огромный пакет с разного рода продуктами внутреннего потребления. Купил на свои кровные, честно сворованные деньги, огромную бутылку фирменной водки - смородиновый Абсолют. Аккуратно наложил разного рода закуски. Посылку передал им через Серёгу. Он же и поучаствовал в обмывании второй раз, уже с моими спасителями. Как ты понимаешь, Юрьна, я готов был расписать им все стенки в их квартирах, покрыть тонким и замысловатым орнаментом каждый сантиметр их жилища. Но случай не представился. Может теперь их уже и нет в живых, если судить по их опасной профессии. Уже нет в живых и Серёги. И нет в живых ещё одного человека, которому автор низко кланяется, вспоминая те неспокойные деньки, грозящие новой катастрофой - проверкой отчетов торговли.

Юрьна, каждый раз, когда нетерпится продолжить рассказывать, автор себя удерживает за локоток, и приговаривает чуть слышно шепелявя вслух: "Не спеши, дружок, загонять себя в раж. И дай минутку отдыха Юрьне". Надеюсь, ты оценишь мою сдержанность. А мы, кстати, можем одновременно, вот прям сейчас, пойти на кухню и налить себе по кружечке чая. Я предпочитаю крепкий черный, а вам, Юрьна, какой? А что к чаю прикажете? ...Даже без сахара?! Ах, за здоровьем следите. Ну что ж, а я, пожалуй, даже бутербродик с сыром прихвачу. Люблю, знаете ли, чтоб со сладкой жидкостью что-нибудь пережевывалось на зубах.
Ну, вот и славненько. Вы, конечно, допивайте свой чаёк, а мне строчить надо, только вот оботру пальцы о штаны. Продолжаем.

- Надо как-то стащить бумаги - предложил кто-то из совещавшихся продавцов
- Да, это не сложно. Шкаф-то днем нараспашку и окно бывает открыто.
Шкаф с "бумагами" находился в офисе Шефа, расположенном в маленьком ресторанчике на первом этаже жилого здания.
- И кто пойдет? - произнес тот же трусливый голос с нотками сомнения.
Все молчали, понимая - в случае чего придется этому кому-то, за всех отдуваться одному.
- Может обойдется?!
Конечно, обошлось! Но какой ценой.
Юрьна, для трусливых и заворовавшихся продавцов, всё обошлось ценой одной жизни. Эта смерть в окружении Шефа, всколыхнула всю цепочку участников истории. От Шефа и до последнего продавца. Если помнишь, Юрьна, где-то ранее я описывал одного человека - друга моего Серёги, музыканта и приближенного самого Шефа. Вот он-то и пострадал за всех. Звали его С.Ка
Дело было так. Вечером, в офисе собралась небольшая компания из приближенных Шефа. Выпили, закусили, о чем-то галдели и рассуждали... даже может быть рассуждали о недавней истории про Москвич за 300 долларов. Компания разошлась и несколько участников переместились в помещения, что ближе к выходу. Вдруг, как утверждает оставшийся в живых очевидец, из-под двери офиса повалил густой дым. С.Ка схватил огнетушитель, подбежал к двери и ударом ноги открыл её вовнутрь помещения. Огнетушителем он не успел воспользоваться. Внезапный приток воздуха в закрытую комнату, шквалом огня с клубами дыма сбил С.Ка с ног и охватил пламенем. Оставшийся свидетель, как-то выволок обожженное тело С.Ка и вызвал пожарных.
Что произошло за закрытой дверью - осталось тайной. Может непотушенный бычок из пепельницы, может замкнувшая старая проводка, а может причиной приоткрытая форточка или кто-то из заинтересованных лиц из числа приближенных Шефа? Содержимое шкафа выгорело полностью. С.Ка доставили в больницу. Сделали несколько операций по пересадке кожи. Через несколько дней он стал поправляться, многие ребята со службы его навещали в больнице.
- Если выкарабкаюсь, брошу пить! - торжественно обещал С.Ка, обвиняя в случившемся своё пристрастие к алкоголю.
Не выкарабкался. Остановилось сердце. Хоронили всем коллективом. Пришли бандюки и Шеф, и даже со смены палаточные продавцы.

Собственно, со смертью С.Ка и гибелью всего архива отчетов продаж, история подошла к концу. Обман и воровство остались только в моих воспоминаниях, о которых автор никому и не расскажет. Только вот иногда, как будто из прошлого, тянет дымом. Я занюхну эту вонь полной грудью и с грустью погружаюсь в вспоминания. А может получится так, что после описанного воспоминания поблекнут?
А если кто спросит:
- Это все правда?
Я, тараща глазенки, перепрочту написанное и удивлюсь своей фантазии.
- Конечно, выдумки, какой же идиот будет реальный криминал описывать?

Автор вернулся на вернисаж и погрузился в уже знакомую атмосферу художников, заказчиков и перекупщиков по предметам декоративно-прикладного искусства.
Проходя мимо офиса Шефа, я пристально всматривался в почерневшие стены с решетками на первом этаже. Выискивал взглядом возможную причину пожара.
Теперь на месте, где стояла наша палатка, ровненько укатанный асфальт. Лишь на углу ближайшей девятиэтажки, в палисаднике стоит засохшее дерево на сухой и потрескавшейся почве двухметрового радиуса. Место, куда сливалось ночное ведро.

Юрьна, а знаешь, мне понравилось вам рассказывать. Чувствовал ваше всепонимающее присутствие. Когда у меня болела голова, вы даже курили в сторонку. Когда накатывали смешные воспоминания, вы сдержанно подхихикивали. Когда самобичевал себя, вы гладили автора по плечу, морщили губки и покачивали головой. Когда накатывали философские размышления - терпеливо пережидали. Когда не попадал дрожащими пальцами по нужной клавише, вы вордовским корректором подчеркивали орфографические ошибки. Когда печатал "ты", ты поправляла вслух: "вы".
Когда дочитали до последней точки, то посмотрели на часы. Это вы читали столько времени, а представляете сколько я писал?